Петля Антимира - Страница 45

– С научником из Комплекса мы толковали.

Красный Ворон молча ждал продолжение. Отсветы «родника» озаряли его сзади – темный силуэт с поблескивающим правым глазом и мертвым левым, с прижатой к боку скрюченной рукой и пистолетом в другой.

– У меня тут, – Пригоршня прикоснулся к уху, – «партнер».

– Этого слова он не знает, мы придумали его в лаборатории.

– «Клякса» там у меня. Арт, созданный этой… «прорвой».

Ворон вздрогнул, и Пригоршня вспомнил, как у ручья наемник бормотал про Сашку Свинцова, которого растворили в этой самой «прорве».

– «Кляксы» передают между собой сигналы, – сказал Ворон.

– Правильно. Ты понял? Одна в черепе у меня, другая – у научника в Комплексе. Они там научились превращать арты в передатчики. Недавно, технология пока слабая, но работает. Научник – единственный, кроме меня, кто остался в живых. Его звать Химиком. У него сломана нога, и вообще он хилый.

Химик что-то пробормотал, а Пригоршня продолжал:

– Хотя в Зоне он бывал, знает ее. Вот мы и подключились друг к другу. Он мне дает советы. Сейчас говорит тебе «привет».

– И это все? – спросил Ворон.

Пригоршня развел руками:

– А что еще? Думаешь, в этом всём какая-то охрененная интрига? Заговор против тебя? Мы с ним просто на связи. Ты послушай, сейчас другое важно: по-моему, внизу бандиты Горбуна.

Ворон шагнул к валуну, выглянул из-за него.

– Где? Темно.

– Там два синих пятна, – теперь он еле слышно шептал. – Слабые, но я вижу. И вокруг них люди, в основном спят. Большинство лежит, как обычно бывает на стоянке, а пара в стороне, с двух сторон. Часовые.

– Ты аномал, – кивнул Ворон.

– Вот именно, – вставил Химик.

– Чего? Что это значит?

Красный Ворон с интересом оглядел Пригоршню и повторил:

– Аномал. Иногда встречаются среди сталкеров. Вас еще называют шаманами. Видите, что не видят другие. Синие пятна в лагере – почти наверняка «теплушки», артефакты «родника». Они, как грелки, их используют вместо костра, если ночью не хотят обнаруживать свой лагерь, – он замолчал, будто вдруг что-то сообразил, и добавил: – Это ты взорвал арты в сумке Вертлюги.

– Ага, – хмыкнул Пригоршня самодовольно. – Круто вышло, да?

– Ты сумел такое сделать? – изумился Химик. – И мне не сказал.

Проигнорировав его, Пригоршня снова выглянул из-за валуна и спросил:

– Так что дальше, Ворон? Пока мы их не видели, сидели себе спокойно в «роднике», но теперь… Лично мне не охота там оставаться.

– В «роднике» больше нельзя. Какие еще аномалии видишь внизу?

Когда Пригоршня перечислил, Ворон долго молчал.

– Желтое – скорее всего, «моча», – наконец заговорил он. – Химическая аномалия, травит легкие. Та, у которой щупальца – почти наверняка «спрут». От него по земле стелятся лианы с шипами-иглами. Если наступить, разом дергаются, крушат все, что в зоне действия. В шипах яд, может растворить легкий бронежилет.

– Солидно, – кивнул Пригоршня.

– А лиловые пузыри… Иногда ночью так светится «паранойка». То есть бывает, что и обычные бродяги, не шаманы, замечают лиловое свечение. Где точно их видишь?

Описав место расположения «паранойек», Пригоршня в свою очередь спросил:

– Какое у «паранойки» действие? А то название как бы намекает…

– Вызывает приступ острого маниакального психоза и агрессии. Пораженный излучением «паранойки» испытывает крайнюю подозрительность ко всем, включая ближайших друзей и соратников, начинает считать их врагами и либо всеми силами старается ускользнуть от них, либо уничтожить, что зависит от степени внутренней агрессивности и…

– Как по писаному шпаришь, – одобрил Пригоршня. – Это я не тебе, Ворон. Так, что там еще… В лагере различаю семь, нет, восемь человек.

– В банде Горбуна было одиннадцать, – сказал наемник. – Вертлюгу с Хилым мы убили, потом Бромеля. Все правильно, это они.

– Да ясно уже, что они. Хорошо, что ты поопытнее их. Знаешь про «родник», а они нет, а то бы заявились к нам на огонек. Так что делаем? Давай по-тихому отвалим отсюда вверх по склону?

Снова заговорил Химик. Пригоршня выслушал его и передал:

– Тут мой разумный внутренний голос подсказывает: Горбун с Минусом расскажут Ведьмаку, что произошло на Станции. И про мою роль, и про твою, и это настроит его против нас. Ведьмак, теоретически, мог бы быть нашим союзником… но только если узнает наш вариант истории, а не их.

Красный Ворон согласился:

– С ними лучше разобраться прямо здесь.

– Только нас двое, а их восемь. С другой стороны, мы про них знаем, а они про нас нет. И у нас силовик. Помнишь, что он сделал с Бромелем? Подползем незаметно…

– Я-то их не вижу, – возразил Ворон. – И еще, у Горбуна в отряде было два ПНВ. Скорее всего, они у часовых. Засекут нас.

– Та-ак… – Пригоршня почесал затылок. – Хорошо, а если… Химик, ты говорил, у тебя с дочкой профессора тут рядом схрон?

– У пересохшего ручья, в корнях дуба. Мне трудно сориентироваться точно, но, по-моему, до него меньше полукилометра.

– Химик бывал в Зоне вместе с дочкой научника, Артура Кауфмана, – пояснил Пригоршня для Ворона. – У них есть несколько схронов, один из них неподалеку. Химик, в твоем схроне есть что-то интересное? Такое, чтоб сейчас нам помогло?

Тот надолго замолчал. В голове раздался тихий стук, потом звяканье, бульканье… воду он там пьет, что ли? Наконец, Химик заговорил:

– В принципе, там есть «пугач». Если только Ника не взяла его, когда была в Зоне без меня.

– «Пугач», – передал Пригоршня наемнику.